С Новым Годом!
Sep. 11th, 2008 11:15 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
absentisПоздравляю всех Православных с Новым, 2001-ым, годом! В отличие от выдуманного хулителями-безбожниками непонятного январского праздника, сегодня настоящие православные празднуют истинный Новый год - Энкутаташ. Конечно, обидно, что только единственная традиционно христианская африканская страна, Эфиопия, сохранила изначальую истинную православную веру в неприкосновенности. Но и сегодня, подавая нам пример, Эфиопская православная церковь живет по истинному церковному календарю, не поддавшись на уловки сатаны по замене календаря на Григорианский, который ввел остальной мир в соблазнение.
Этот бесовской календарь украл у нас уже почти восемь лет, которые мы могли бы посвятить служению Господу, родившемуся 2000 лет назад, а вовсе не 2008 лет. А ведь в Эфиопии, так свято хранящей древние православные традиции (и не только календарь, но и, например, обрезание), всего чуть более половины православных. Так не стоит ли России, в которой, согласно последним данным, около 137% православных, последовать примеру своих старших православных братьев и вернуться к истокам? Конечно, стоит. И отрадно, что многие наши депутаты понимают небогоугодность нынешнего календаря и давно предлагают заменить его. И если мы последуем этим идеям, то, с Божией помощью, лет через десять-пятнадцать достигнем, наконец, того, к чему так упорно стремимся - уровня развития Эфиопии.
По случаю этого светлого торжественного праздника напомню духовный отрывок об осмотре эфиопских православных святынь.
цит:
И наконец, мы подошли к главному из всех лалибельских чудес, церкви Святого Георгия. Она стоит особняком, и подходя к ней, видно сначала только красную площадку. В центре ее – огромный провал, из которого вверх восстает огромный каменный крест, который и является крышей храма. Подойдя к краю ямы, видишь внизу храм в виде креста. В огромном колодце размерами 23 на 22 метра строители изваяли монолит, основание которого имеет в плане не прямоугольник, а правильный крест. Все творение как бы «утоплено» в поверхность земли, и с края лучше всего видна именно декорированная крыша.
Мы стали фотографировать все это сверху. С глубины 12-ти метров к нам поднялись священники в длинных церковных одеяниях, некоторые из них имели в руках кресты, сваренные из арматурного железа. Большинство церковников владело английским языком.
— Где ваши билеты? Почему фотографируете?
— Билеты для нас слишком дороги. Мы сделаем снимки на память и уйдем.
— Нельзя без билетов! Нельзя!
Антон снова принялся вразумлять, что брать плату за вход в храм не по-христиански.
— Какой вы нации, какой веры? – Спросил еще один поднявшийся снизу священник.
— Мы из России, православные мы. – В который раз отвечали мои товарищи.
— А, Православные?! Тогда заходите внутрь, вниз. Нет проблем.
— Можно бесплатно?! Неужели?!
— Да-да. Православным можно, заходите!
Еще не до конца веря в победу «науки», счастливчики, выстраиваемся гуськом за монахом и спускаемся по длинной каменной щели на глубину двенадцати метров в скалы. Щель упирается в вертикальную стену с дырой-пещерой, а в которую вмонтирована древняя деревянная калитка.
Я захожу в калитку последним, за моей спиной дверь захапывается. Священник запирает изнутри массивный засов и маска радушия слетает с его лица.
— А теперь мы вас не выпустим, пока не заплатите по 60 долларов с носа!
— Это что же, православные, вы нас захватили в плен?
— Вы останетесь здесь пока не заплатите за вход и за фотографирование! Дверь не откроется. – Подтвердил священник, и грозно заслонил дверь своей спиной.
Начали обмениваться соображениями друг с другом:
«Вот это да! Мы в заложниках у православных монахов! Вот, наконец и настоящие приключения! Что же теперь будет?», «Платить не будем ни в коем случае! Да и денег все равно с собой нет. Будем ждать естественного развития событий.», «Да-да. Интересно посмотреть, чем же все кончиться. Сколько они смогут нас здесь держать?», «А кормить, интересно, будут?»…
Такие разговоры мы вели между собой на непонятном церковникам языке. Тем временем решили обследовать и тщательно сфотографировать (раз уж залетели!) всю сущность уникального храма и темных пещер в стенах ямы. В некоторых пещерах лежали наполовину истлевшие останки святых, в других, несмотря на наше пленение, продолжался молебен, кто-то пел, кто-то ходил по кругу с длинными свечами, другие молились на коленях перед алтарем.
Тем временем на краю ямы стали собираться прихожане (был воскресный день), местные дети и просто зеваки, привлеченные суетой церковников. Закончив осмотр храма и колодцев, мы убедились, что другого выхода, кроме деревянной двери в пещере, не предусмотрено.
Выбраться из ямы по отвесным стенам без альпинистского снаряжения невозможно. Утешало только то, что кроме нас «в заточении» оказалось еще два десятка церковников, и уж своих то им придется кормить или выпускать наверх.
Кротов, наконец, смог высказать все, что он думает о расхождении эфиопской церкви с «истинным православием». Забравшись на ступени храма, он начал длинную речь, своим громким голосом он привлек внимание не только наших пленителей и соседей по плену, но и толпы людей на краю ямы прекратили свои разговоры, слушая Антона. Не меньше половины слушателей понимала по-английски, другим переводили шепотом понимающие.
«Слушайте нас, о люди! Мы – русские путешественники. Россия – православная страна. Мы проехали за два месяца много дорог, много стран. Мы были в мусульманских странах – и нигде нас не заставляли платить, мы были в Европе и Азии, на Ближнем Востоке и дальнем Севере – везде люди не только пускали нас в храмы, но и рады были помочь нам – пускали на ночлег, угощали своей едой и давали другие блага не взирая на нашу веру. И только в Эфиопии мы увидели странное явление – плату за вход в действующую церковь. Как вам не стыдно?! Позор на весь мир! Двери в храм Божий должны быть открыты для всех и всегда, так сказано в Библии! Вспомните что говорил Иисус, сын Божий …» и так далее, вставляя цитаты из библии Антон пытался достучаться до совести эфиопов.
Сергей и Олег продолжали фотографирование, а я подошел к калитке, на всякий случай проверить надежность нашей «тюрьмы». К удивлению, обнаружил, что кроме деревянного засова, никаких других запоров на двери нет! Церковник, стороживший дверь (тот самый, который нас заманил), тоже понял свою оплошность и стал звать на помощь. Но я уже схватил рукой засов, отодвинул его в сторону и рванул на себя калитку со всех сил как раз в тот момент, когда к стражу двери подоспела подмога. Каждый эфиоп, в среднем, слабее меня в три раза. От моего толчка дверью старик отлетел, сбив с ног спешащих к нему помощников. Путь наружу был свободен!
Вцепившись руками в дверь, я стал кричать в сторону храма: «Антон! Сергей! Олег!!! Скорее сюда, я открыл дверь! Быстрее!!!», но стены пещеры заглушали мои призывы. Несколько эфиопов повисли у меня на руках, завязалась потасовка, но мои товарищи не заметили этого, ибо как раз в этот момент эфиопы сверху отвечали что-то на пламенную речь Антона. К толкающим меня от двери церковникам прибывали все новые силы и я решил что лучше пусть один из нас будет снаружи, чем все четверо внутри.
Когда я выбежал из щели наверх, эфиопы, сидящие по краю ямы решили, что я вырвался исключительно для того, чтобы покарать обидчиков. Все они вскочили и бросились бежать в деревню, ввергнув в недоумение моих товарищей, сидящих в яме. Вот на краю ямы, откуда только что убежали черные зеваки, показалась одинокая желтая фигура.
— Грил! Ты как там оказался?
— Я же кричал вам, что я открыл дверь, там нет замка, только засов – проверьте!
— Сейчас проверим, подожди…
После побега одного из пленников, дверь заперли на висячий замок снаружи. Скобы замка были замурованы в каменные стены, но их вполне можно было бы сбить ударом какого-либо тяжелого предмета. Испугавшись, что оставшиеся пленники взломают дверь и тоже сбегут, церковники внутри храма схватились за камни, скорее всего, рассчитывая напугать белых туристов.
Может быть каких-нибудь буржуазных туристов, такой переплет действительно напугал бы и ввел бы в великую панику и отчаянье, но братья-христиане из Эфиопии не знали, что «булыжник — оружие нашего пролетариата». Все мы, воспитанные на приключенческих романах о Робин-Гуде и восстании римских гладиаторов под предводительством Спартака, немедленно тоже вооружились камнями. Сила и меткость была на нашей стороне, церковники это поняли, тут же опустив свои камни. Все же они попытались оттеснить троих русских от двери, но тут Антон, исключительно в целях самообороны, вырвал из рук священнослужителя металлический штырь. Владелец штыря упал на колени, атака церковников захлебнулась, все стали молить Антона вернуть «святой жезл» его прежнему владельцу. Штырь был возвращен и враг отступил, оставив пленников возле двери.
Тем временем я спустился к двери снаружи, и мог переговариваться с товарищами через щели. Испугавшиеся моего появления наверху эфиопы тоже время даром не теряли – бегали за подмогой. Человек сто появились на краю ямы над моей головой, на высоте десятка метров, вооружившись камнями. «Это уже ТОЛПА, хоть и православная. А с толпой, как известно, шутки плохи.» – Сказал я сквозь щель пленникам.
Взяв в руки камень показал зрителям, что хочу сбить замок. Толпа загудела и маленький камешек просвистел мимо моего плеча. Я крикнул вверх по-английски, для убедительности показывая свою просьбу еще и жестами:
— Дайте мне ключ, а то я собью замок! На размышление пять минут!
— Если ты собьешь замок, то тебя арестует полиция! – Кричали сверху.
— Прекрасно! Зовите полицию! Даю вам пять минут и срываю замок. – Показав на свои «командирские» часы, продемонстрировал им пять пальцев.
Когда снова взялся за камень, то к моим ногам грохнулся сверху булыжник посерьезнее.
Дело шло к побоищу. В то время как мои товарищи прикрывались от камней, подняв над своими головами кровать, я был совершенно беззащитен сверху и укрыться в узком пространстве каменного коридора было решительно негде. Сделав как можно более страшное лицо, показал красноречивыми жестами, что отрежу голову тому, кто первым попадет в меня камнем. Теперь уже было не до шуток. Я приник к щели и сообщил своим товарищам сквозь дверь:
— Надо что то предпринять. Их все больше. Полиции нет, а с увеличением толпы размазывается последующая ответственность. Дело может плохо кончиться.
— Чем мы можем тебе помочь? На нас сверху так же нацелены полсотни камней, плюс церковники за спинами.
— Над дверью есть узкая щель между ее верхним краем и скалой. Олег Сенов у нас самый узкий, он сможет в нее пролезть?
— Наверное сможет. Но у нас за спиной десяток церковников и они будут хватать его за ноги как только он попытается пролезть. Ты можешь просто сбить замок?
— Запросто, двумя ударами камня. Но наверху целая толпа только и ждет провокации. Тогда посыплется такой град камней, что ни мне ни вам не поздоровиться – по двадцатиметровой щели нам не пробежать.
— Надо все же отвлечь чем-то их внимание и попробовать просунуть сверху Олега.
— Давайте. Не позволяйте им схватить его за ноги, а я потяну его за руки и приму снаружи. Возле меня нет людей – слишком опасно в случае камнеметания. Как только снаружи нас станет двое, один сможет выбежать наверх и разогнать эфиопов – они трусливые и сразу разбегутся. Тогда другой запросто собьет замок и все свободны!
Прикрываясь от эфиопов кроватью, Сергей и Антон сдерживали натиск превосходящих сил святой инквизиции, в то время как Олег просунул руки и голову в щель над дверью. За считанные секунды я вытянул его наружу, к счастью, никто из толпы сверху не решился кинуть в этот момент первый камень. Критический момент миновал. Битва была выиграна! Олег побежал наверх, а эфиопы побежали от ямы. Через 30 секунд на краю щели показались двое солдат с автоматами, а так же начальник полиции и Олег рядом с ними. Я снова показал жест сбивания замка, но Олег жестом остановил меня. «Хорошо, пусть это делает полиция, мне меньше проблем!» — рассудил я и поспешил к Олегу.
— Где твой фотоаппарат? – Вместо приветствия грозно спросил шериф.
— При чем здесь фотоаппарат?! Наши товарищи заперты! Нас пытались закидать камнями!
— Вы фотографировали внутри?
— Конечно, все заснято! У нас неопровержимые доказательства нашего пленения.
— Отдайте пленки мне!
— Нет уж. Пленки вы не получите!
— Где остальные фотокамеры? – Спросил он у Олега.
— Там, внутри, у наших товарищей.
— Почему они не выходят?
— Они же заперты, (вот тупица!) мы хотели взломать замок, но в нас кидали камнями!
— Где ключ?
— У церковников спроси!
Начальник отдал приказ, солдаты забегали с автоматами перед толпой, ключ выдали и наши друзья торжествующе вышли на свободу, щурясь на солнце и полицейских. Я заснял сей исторический момент. Опять последовала вспышка гнева начальника полиции:
— Немедленно все камеры отдайте мне!
— Ну это у вас так просто не получиться.
— Вы все задержаны. Следуйте за этими солдатами в участок.
Видимо, даже с автоматами они боялись сразу отбирать фотоаппараты у нас четверых. Охотно согласившись, мы пошли впереди солдат через деревню в полицейский участок.
Местные жители улюлюкали и махали нам вслед кулаками, будто мы завоеватели, которые хотели отнять у них самое ценное.
И вот мы снова в знакомом кабинете начальника полиции. В углу сидит заманивший нас священник, теперь уже «забывший» английский язык. Начальник обращается к нам с допросом:
— Зачем вы полезли в храм без билета? Я же сказал вам, что иностранцы могут посещать храмы Эфиопии только за плату!
— Нам было бы обидно проделать такой длинный путь и уехать, не сфотографировав храмы хотя бы снаружи…
— За фотографирование без билета я должен взять с вас штраф.
— Это неслыханно! Ни в одной стране мира не додумались продавать билеты за фотографирование действующего храма! Это не музей! Представляете, если бы египтяне стали брать плату за каждый снимок пирамиды Хеопса?! А это тоже их основной источник дохода…
— Меня это не касается. Вы нарушили наш закон. Я могу вас задержать на весьма длительное время… К тому же, вы проникли внутрь храма, а это уже очень тяжкое оскорбление религиозных чувств…
— Ну и дела! Да вот этот человек сам заманил нас внутрь. Он пригласил нас бесплатно.
— Он это отрицает. Он говорит что вы пролезли через овраг и отказались покупать билеты.
— Но потом он сам подошел к нам и пригласил вниз бесплатно. Свидетелей сему множество!
— Это была его тактическая хитрость, чтобы задержать вас до прихода полиции.
— Невероятно! Мы же сами были не против общения с полицией, мы были в этом кабинете добровольно еще перед походом к храмам… … Еще довольно долго нам объясняли «состав преступления» и всю отвагу хитрого поступка церковников. Добрались и до последствий…
— И что вы добьетесь нашим задержанием?
— Вас придется выручать вашему консулу, а возможно, вас будут судить! – Полицейский постарался вложить всю возможную угрозу в слово «судить», надеясь, что мы сразу затрепещем от страха пред судом.
— Другие варианты есть?
Нам очень не хотелось ввязывать в эту историю нашего консула в Эфиопии, ибо он еще наверняка нам понадобиться для изготовления рекомендательных писем в различные посольства. К тому же, я с трудом могу себе представить, чтобы наш консул поедет за тысячи километров по горным дорогам ради каких-то незваных путешественников…
— Мы могли бы замять это дело, если вы уплатите этому человеку по 60 долларов штрафа. – Тут же предложил «компромиссный вариант» шериф.
— Это возмутительно! Это человек – негодяй и мошенник. Это он заманил нас внутрь храма и запер там!
— Он же уже объяснил, что ему пришлось прибегнуть к этой хитрости, чтобы задержать вас.
— Ах так! Тогда переведите ему, что денег он не получит в любом случае, даже если нас будут обыскивать. Иначе, если мы согласимся на его условия, он и в будущем будет заманивать православных людей в свою ловушку. Это не христианин, а оборотень! Иуда!
Полицейский посовещался с церковником на амхарском языке.
— Он согласен отпустить вас, если вы отдадите мне все фотопленки из ваших фотоаппаратов, а вот этот, в желтом костюме, принесет ему свои извинения за то, что ударил его.
Мне перевели. «Я не ударял его, я лишь толкнул на себя дверь, а он сам упал – нечего было стоять возле двери!» – Оправдывался я перед своими товарищами.
Мы стали совещаться на русском:
— Что будем делать? Сейчас уже ничего не докажешь. У них сколько угодно свидетелей.
— Но пленки – наше единственное доказательство происшедшего! Если мы отдадим их – они и дальше будут заниматься вымогательством и киднепингом. Этого нельзя допустить. Не научно!
— Давайте согласимся на арест. – Предложил Сергей. – Интересно, чем же все кончиться? Для меня пленка с отснятым материалом дороже денег и времени.
— Но в случае ареста, они уже без нашего согласия смогут что угодно брать в наших вещах. Деньги они, положим, у меня, не найдут. Но могут пострадать другие отснятые пленки и сами фотоаппараты.
— Не забывайте, что в Аддис-Абебе нас ждут наши больные Гриша и Юра. А что подумают прилетевшие из Каира? А какие отношения у нас будут с нашим посольством? …лучше уж смириться с потерей пленок. Я извинился перед священником на русском языке, шериф перевел.
Решили отдать пленки и ехать на стрелку в Аддис-Абебу. У меня пленка была почти новая, заряженная на выезде из Бахр-Дара, а вот у других на этой пленке были еще и водопады Голубого Нила. Незаметно подменить кассеты не получилось – офицер сопровождал нас к рюкзакам, а пленки вынимались непосредственно в кабинете у начальника.
http://www.africa.travel.ru/Gril_africa/Afr_22_Gril.htm
via![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
apochromat
Этот бесовской календарь украл у нас уже почти восемь лет, которые мы могли бы посвятить служению Господу, родившемуся 2000 лет назад, а вовсе не 2008 лет. А ведь в Эфиопии, так свято хранящей древние православные традиции (и не только календарь, но и, например, обрезание), всего чуть более половины православных. Так не стоит ли России, в которой, согласно последним данным, около 137% православных, последовать примеру своих старших православных братьев и вернуться к истокам? Конечно, стоит. И отрадно, что многие наши депутаты понимают небогоугодность нынешнего календаря и давно предлагают заменить его. И если мы последуем этим идеям, то, с Божией помощью, лет через десять-пятнадцать достигнем, наконец, того, к чему так упорно стремимся - уровня развития Эфиопии.
По случаю этого светлого торжественного праздника напомню духовный отрывок об осмотре эфиопских православных святынь.
цит:
И наконец, мы подошли к главному из всех лалибельских чудес, церкви Святого Георгия. Она стоит особняком, и подходя к ней, видно сначала только красную площадку. В центре ее – огромный провал, из которого вверх восстает огромный каменный крест, который и является крышей храма. Подойдя к краю ямы, видишь внизу храм в виде креста. В огромном колодце размерами 23 на 22 метра строители изваяли монолит, основание которого имеет в плане не прямоугольник, а правильный крест. Все творение как бы «утоплено» в поверхность земли, и с края лучше всего видна именно декорированная крыша.
Мы стали фотографировать все это сверху. С глубины 12-ти метров к нам поднялись священники в длинных церковных одеяниях, некоторые из них имели в руках кресты, сваренные из арматурного железа. Большинство церковников владело английским языком.
— Где ваши билеты? Почему фотографируете?
— Билеты для нас слишком дороги. Мы сделаем снимки на память и уйдем.
— Нельзя без билетов! Нельзя!
Антон снова принялся вразумлять, что брать плату за вход в храм не по-христиански.
— Какой вы нации, какой веры? – Спросил еще один поднявшийся снизу священник.
— Мы из России, православные мы. – В который раз отвечали мои товарищи.
— А, Православные?! Тогда заходите внутрь, вниз. Нет проблем.
— Можно бесплатно?! Неужели?!
— Да-да. Православным можно, заходите!
Еще не до конца веря в победу «науки», счастливчики, выстраиваемся гуськом за монахом и спускаемся по длинной каменной щели на глубину двенадцати метров в скалы. Щель упирается в вертикальную стену с дырой-пещерой, а в которую вмонтирована древняя деревянная калитка.
Я захожу в калитку последним, за моей спиной дверь захапывается. Священник запирает изнутри массивный засов и маска радушия слетает с его лица.
— А теперь мы вас не выпустим, пока не заплатите по 60 долларов с носа!
— Это что же, православные, вы нас захватили в плен?
— Вы останетесь здесь пока не заплатите за вход и за фотографирование! Дверь не откроется. – Подтвердил священник, и грозно заслонил дверь своей спиной.
Начали обмениваться соображениями друг с другом:
«Вот это да! Мы в заложниках у православных монахов! Вот, наконец и настоящие приключения! Что же теперь будет?», «Платить не будем ни в коем случае! Да и денег все равно с собой нет. Будем ждать естественного развития событий.», «Да-да. Интересно посмотреть, чем же все кончиться. Сколько они смогут нас здесь держать?», «А кормить, интересно, будут?»…
Такие разговоры мы вели между собой на непонятном церковникам языке. Тем временем решили обследовать и тщательно сфотографировать (раз уж залетели!) всю сущность уникального храма и темных пещер в стенах ямы. В некоторых пещерах лежали наполовину истлевшие останки святых, в других, несмотря на наше пленение, продолжался молебен, кто-то пел, кто-то ходил по кругу с длинными свечами, другие молились на коленях перед алтарем.
Тем временем на краю ямы стали собираться прихожане (был воскресный день), местные дети и просто зеваки, привлеченные суетой церковников. Закончив осмотр храма и колодцев, мы убедились, что другого выхода, кроме деревянной двери в пещере, не предусмотрено.
Выбраться из ямы по отвесным стенам без альпинистского снаряжения невозможно. Утешало только то, что кроме нас «в заточении» оказалось еще два десятка церковников, и уж своих то им придется кормить или выпускать наверх.
Кротов, наконец, смог высказать все, что он думает о расхождении эфиопской церкви с «истинным православием». Забравшись на ступени храма, он начал длинную речь, своим громким голосом он привлек внимание не только наших пленителей и соседей по плену, но и толпы людей на краю ямы прекратили свои разговоры, слушая Антона. Не меньше половины слушателей понимала по-английски, другим переводили шепотом понимающие.
«Слушайте нас, о люди! Мы – русские путешественники. Россия – православная страна. Мы проехали за два месяца много дорог, много стран. Мы были в мусульманских странах – и нигде нас не заставляли платить, мы были в Европе и Азии, на Ближнем Востоке и дальнем Севере – везде люди не только пускали нас в храмы, но и рады были помочь нам – пускали на ночлег, угощали своей едой и давали другие блага не взирая на нашу веру. И только в Эфиопии мы увидели странное явление – плату за вход в действующую церковь. Как вам не стыдно?! Позор на весь мир! Двери в храм Божий должны быть открыты для всех и всегда, так сказано в Библии! Вспомните что говорил Иисус, сын Божий …» и так далее, вставляя цитаты из библии Антон пытался достучаться до совести эфиопов.
Сергей и Олег продолжали фотографирование, а я подошел к калитке, на всякий случай проверить надежность нашей «тюрьмы». К удивлению, обнаружил, что кроме деревянного засова, никаких других запоров на двери нет! Церковник, стороживший дверь (тот самый, который нас заманил), тоже понял свою оплошность и стал звать на помощь. Но я уже схватил рукой засов, отодвинул его в сторону и рванул на себя калитку со всех сил как раз в тот момент, когда к стражу двери подоспела подмога. Каждый эфиоп, в среднем, слабее меня в три раза. От моего толчка дверью старик отлетел, сбив с ног спешащих к нему помощников. Путь наружу был свободен!
Вцепившись руками в дверь, я стал кричать в сторону храма: «Антон! Сергей! Олег!!! Скорее сюда, я открыл дверь! Быстрее!!!», но стены пещеры заглушали мои призывы. Несколько эфиопов повисли у меня на руках, завязалась потасовка, но мои товарищи не заметили этого, ибо как раз в этот момент эфиопы сверху отвечали что-то на пламенную речь Антона. К толкающим меня от двери церковникам прибывали все новые силы и я решил что лучше пусть один из нас будет снаружи, чем все четверо внутри.
Когда я выбежал из щели наверх, эфиопы, сидящие по краю ямы решили, что я вырвался исключительно для того, чтобы покарать обидчиков. Все они вскочили и бросились бежать в деревню, ввергнув в недоумение моих товарищей, сидящих в яме. Вот на краю ямы, откуда только что убежали черные зеваки, показалась одинокая желтая фигура.
— Грил! Ты как там оказался?
— Я же кричал вам, что я открыл дверь, там нет замка, только засов – проверьте!
— Сейчас проверим, подожди…
После побега одного из пленников, дверь заперли на висячий замок снаружи. Скобы замка были замурованы в каменные стены, но их вполне можно было бы сбить ударом какого-либо тяжелого предмета. Испугавшись, что оставшиеся пленники взломают дверь и тоже сбегут, церковники внутри храма схватились за камни, скорее всего, рассчитывая напугать белых туристов.
Может быть каких-нибудь буржуазных туристов, такой переплет действительно напугал бы и ввел бы в великую панику и отчаянье, но братья-христиане из Эфиопии не знали, что «булыжник — оружие нашего пролетариата». Все мы, воспитанные на приключенческих романах о Робин-Гуде и восстании римских гладиаторов под предводительством Спартака, немедленно тоже вооружились камнями. Сила и меткость была на нашей стороне, церковники это поняли, тут же опустив свои камни. Все же они попытались оттеснить троих русских от двери, но тут Антон, исключительно в целях самообороны, вырвал из рук священнослужителя металлический штырь. Владелец штыря упал на колени, атака церковников захлебнулась, все стали молить Антона вернуть «святой жезл» его прежнему владельцу. Штырь был возвращен и враг отступил, оставив пленников возле двери.
Тем временем я спустился к двери снаружи, и мог переговариваться с товарищами через щели. Испугавшиеся моего появления наверху эфиопы тоже время даром не теряли – бегали за подмогой. Человек сто появились на краю ямы над моей головой, на высоте десятка метров, вооружившись камнями. «Это уже ТОЛПА, хоть и православная. А с толпой, как известно, шутки плохи.» – Сказал я сквозь щель пленникам.
Взяв в руки камень показал зрителям, что хочу сбить замок. Толпа загудела и маленький камешек просвистел мимо моего плеча. Я крикнул вверх по-английски, для убедительности показывая свою просьбу еще и жестами:
— Дайте мне ключ, а то я собью замок! На размышление пять минут!
— Если ты собьешь замок, то тебя арестует полиция! – Кричали сверху.
— Прекрасно! Зовите полицию! Даю вам пять минут и срываю замок. – Показав на свои «командирские» часы, продемонстрировал им пять пальцев.
Когда снова взялся за камень, то к моим ногам грохнулся сверху булыжник посерьезнее.
Дело шло к побоищу. В то время как мои товарищи прикрывались от камней, подняв над своими головами кровать, я был совершенно беззащитен сверху и укрыться в узком пространстве каменного коридора было решительно негде. Сделав как можно более страшное лицо, показал красноречивыми жестами, что отрежу голову тому, кто первым попадет в меня камнем. Теперь уже было не до шуток. Я приник к щели и сообщил своим товарищам сквозь дверь:
— Надо что то предпринять. Их все больше. Полиции нет, а с увеличением толпы размазывается последующая ответственность. Дело может плохо кончиться.
— Чем мы можем тебе помочь? На нас сверху так же нацелены полсотни камней, плюс церковники за спинами.
— Над дверью есть узкая щель между ее верхним краем и скалой. Олег Сенов у нас самый узкий, он сможет в нее пролезть?
— Наверное сможет. Но у нас за спиной десяток церковников и они будут хватать его за ноги как только он попытается пролезть. Ты можешь просто сбить замок?
— Запросто, двумя ударами камня. Но наверху целая толпа только и ждет провокации. Тогда посыплется такой град камней, что ни мне ни вам не поздоровиться – по двадцатиметровой щели нам не пробежать.
— Надо все же отвлечь чем-то их внимание и попробовать просунуть сверху Олега.
— Давайте. Не позволяйте им схватить его за ноги, а я потяну его за руки и приму снаружи. Возле меня нет людей – слишком опасно в случае камнеметания. Как только снаружи нас станет двое, один сможет выбежать наверх и разогнать эфиопов – они трусливые и сразу разбегутся. Тогда другой запросто собьет замок и все свободны!
Прикрываясь от эфиопов кроватью, Сергей и Антон сдерживали натиск превосходящих сил святой инквизиции, в то время как Олег просунул руки и голову в щель над дверью. За считанные секунды я вытянул его наружу, к счастью, никто из толпы сверху не решился кинуть в этот момент первый камень. Критический момент миновал. Битва была выиграна! Олег побежал наверх, а эфиопы побежали от ямы. Через 30 секунд на краю щели показались двое солдат с автоматами, а так же начальник полиции и Олег рядом с ними. Я снова показал жест сбивания замка, но Олег жестом остановил меня. «Хорошо, пусть это делает полиция, мне меньше проблем!» — рассудил я и поспешил к Олегу.
— Где твой фотоаппарат? – Вместо приветствия грозно спросил шериф.
— При чем здесь фотоаппарат?! Наши товарищи заперты! Нас пытались закидать камнями!
— Вы фотографировали внутри?
— Конечно, все заснято! У нас неопровержимые доказательства нашего пленения.
— Отдайте пленки мне!
— Нет уж. Пленки вы не получите!
— Где остальные фотокамеры? – Спросил он у Олега.
— Там, внутри, у наших товарищей.
— Почему они не выходят?
— Они же заперты, (вот тупица!) мы хотели взломать замок, но в нас кидали камнями!
— Где ключ?
— У церковников спроси!
Начальник отдал приказ, солдаты забегали с автоматами перед толпой, ключ выдали и наши друзья торжествующе вышли на свободу, щурясь на солнце и полицейских. Я заснял сей исторический момент. Опять последовала вспышка гнева начальника полиции:
— Немедленно все камеры отдайте мне!
— Ну это у вас так просто не получиться.
— Вы все задержаны. Следуйте за этими солдатами в участок.
Видимо, даже с автоматами они боялись сразу отбирать фотоаппараты у нас четверых. Охотно согласившись, мы пошли впереди солдат через деревню в полицейский участок.
Местные жители улюлюкали и махали нам вслед кулаками, будто мы завоеватели, которые хотели отнять у них самое ценное.
И вот мы снова в знакомом кабинете начальника полиции. В углу сидит заманивший нас священник, теперь уже «забывший» английский язык. Начальник обращается к нам с допросом:
— Зачем вы полезли в храм без билета? Я же сказал вам, что иностранцы могут посещать храмы Эфиопии только за плату!
— Нам было бы обидно проделать такой длинный путь и уехать, не сфотографировав храмы хотя бы снаружи…
— За фотографирование без билета я должен взять с вас штраф.
— Это неслыханно! Ни в одной стране мира не додумались продавать билеты за фотографирование действующего храма! Это не музей! Представляете, если бы египтяне стали брать плату за каждый снимок пирамиды Хеопса?! А это тоже их основной источник дохода…
— Меня это не касается. Вы нарушили наш закон. Я могу вас задержать на весьма длительное время… К тому же, вы проникли внутрь храма, а это уже очень тяжкое оскорбление религиозных чувств…
— Ну и дела! Да вот этот человек сам заманил нас внутрь. Он пригласил нас бесплатно.
— Он это отрицает. Он говорит что вы пролезли через овраг и отказались покупать билеты.
— Но потом он сам подошел к нам и пригласил вниз бесплатно. Свидетелей сему множество!
— Это была его тактическая хитрость, чтобы задержать вас до прихода полиции.
— Невероятно! Мы же сами были не против общения с полицией, мы были в этом кабинете добровольно еще перед походом к храмам… … Еще довольно долго нам объясняли «состав преступления» и всю отвагу хитрого поступка церковников. Добрались и до последствий…
— И что вы добьетесь нашим задержанием?
— Вас придется выручать вашему консулу, а возможно, вас будут судить! – Полицейский постарался вложить всю возможную угрозу в слово «судить», надеясь, что мы сразу затрепещем от страха пред судом.
— Другие варианты есть?
Нам очень не хотелось ввязывать в эту историю нашего консула в Эфиопии, ибо он еще наверняка нам понадобиться для изготовления рекомендательных писем в различные посольства. К тому же, я с трудом могу себе представить, чтобы наш консул поедет за тысячи километров по горным дорогам ради каких-то незваных путешественников…
— Мы могли бы замять это дело, если вы уплатите этому человеку по 60 долларов штрафа. – Тут же предложил «компромиссный вариант» шериф.
— Это возмутительно! Это человек – негодяй и мошенник. Это он заманил нас внутрь храма и запер там!
— Он же уже объяснил, что ему пришлось прибегнуть к этой хитрости, чтобы задержать вас.
— Ах так! Тогда переведите ему, что денег он не получит в любом случае, даже если нас будут обыскивать. Иначе, если мы согласимся на его условия, он и в будущем будет заманивать православных людей в свою ловушку. Это не христианин, а оборотень! Иуда!
Полицейский посовещался с церковником на амхарском языке.
— Он согласен отпустить вас, если вы отдадите мне все фотопленки из ваших фотоаппаратов, а вот этот, в желтом костюме, принесет ему свои извинения за то, что ударил его.
Мне перевели. «Я не ударял его, я лишь толкнул на себя дверь, а он сам упал – нечего было стоять возле двери!» – Оправдывался я перед своими товарищами.
Мы стали совещаться на русском:
— Что будем делать? Сейчас уже ничего не докажешь. У них сколько угодно свидетелей.
— Но пленки – наше единственное доказательство происшедшего! Если мы отдадим их – они и дальше будут заниматься вымогательством и киднепингом. Этого нельзя допустить. Не научно!
— Давайте согласимся на арест. – Предложил Сергей. – Интересно, чем же все кончиться? Для меня пленка с отснятым материалом дороже денег и времени.
— Но в случае ареста, они уже без нашего согласия смогут что угодно брать в наших вещах. Деньги они, положим, у меня, не найдут. Но могут пострадать другие отснятые пленки и сами фотоаппараты.
— Не забывайте, что в Аддис-Абебе нас ждут наши больные Гриша и Юра. А что подумают прилетевшие из Каира? А какие отношения у нас будут с нашим посольством? …лучше уж смириться с потерей пленок. Я извинился перед священником на русском языке, шериф перевел.
Решили отдать пленки и ехать на стрелку в Аддис-Абебу. У меня пленка была почти новая, заряженная на выезде из Бахр-Дара, а вот у других на этой пленке были еще и водопады Голубого Нила. Незаметно подменить кассеты не получилось – офицер сопровождал нас к рюкзакам, а пленки вынимались непосредственно в кабинете у начальника.
http://www.africa.travel.ru/Gril_africa/Afr_22_Gril.htm
via
apochromat
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2008-09-11 09:51 am (UTC)